— А, ты уже не такой самоуверенный, придурок? — кричал он, весь багровый, и сдавливал голову Хенке все сильнее.

И тут она поняла, что Хенке — конец. Что Даг убьет ее младшего брата прямо там, на их балконе.

— Прекрати!!! — дико завопила она. Звериным голосом, таким страшным, как если бы он шел из грудной клетки, а не из горла.

Видимо, пронзительное звучание ее голоса заставило Дага очнуться, и он понял, что зашел слишком далеко. Потому что в тот самый миг, когда она, собрав все свои силы, кинулась к нему, он отпустил Хенке. Тот упал, как тряпичная кукла, а Даг неуверенно отступил на шаг назад. К перилам балкона.

Ребекка влетела в грудь Дага всей силой, что у нее была. Несмотря на то что она весила почти семьдесят килограммов, в обычной ситуации он бы едва ли даже шевельнулся, возможно, только качнулся бы чуть-чуть. Но в этот раз он, по всей вероятности, потерял равновесие или же она ударилась о него с такой дикой энергией, наличие которой у себя не могла даже предположить. Так или иначе, он, спотыкаясь, отступил на несколько шагов, при этом его руки искали, за что бы ухватиться, какую-то опору, чтобы восстановить равновесие в тяжелом теле и предотвратить падение.

И впилился спиной в перила балкона…

Она никогда не забудет этот звук. Резкий скрежет металла вкупе со стоном бетона, неохотно отпускавшего от себя слишком малочисленные стальные болты.

И вдруг перила куда-то делись.

Она лежит на балконном полу, Даг в метре от нее, балансируя на самом краю. В его глазах обвинение, как если бы он уже понял, чем это кончится. Что она не пошевелит и пальцем, чтобы его спасти. Даже не попытается. Потому что в глубине души она уже ликовала, ликовала из-за того, что ее любовь к нему, как и он сам, сейчас умрет. И она наконец-то будет свободна!

«Это ты сделала!» — сказал на прощание его взгляд и вместе с ним ушел вниз.

И она знала, что это правда.

* * *

Зима, темно, в своем сне Эйч Пи ждет чего-то у освещенного окна. Он не знает, чего или кого. Знает только, что должен ждать. Что кто-то придет. Кто-то очень важный.

Деревья простерли свои голые черные ветви над белой улицей, по ней почти бесшумно едут машины. «Только старые модели», — отмечает он, будто бы он перенесся в прошлое.

Эйч Пи топчется по заснеженному тротуару, чтобы не замерзнуть.

Услышав звук колокола где-то вдалеке, он мгновенно понимает, где находится. Это улица Свеавэген, почти напротив церкви Густава Адольфа. Перекресток с улицей, раньше называвшейся Туннельгатан.

И вдруг он увидел их, увидел, как они приближаются к нему. Идущие под руку мужчина и женщина. Он — в зимнем пальто и меховой шапке, она — в пальто и в чем-то похожем на шаль. Сам он проводит рукой по куртке и нащупывает в кармане предмет, затем поворачивается лицом к витрине, и они проходят мимо.

Затем он оборачивается назад и делает пару шагов, чтобы их догнать.

* * *

Прошло десять минут с момента падения Дага с балкона, но Ребекка совершенно не помнит, что за это время произошло. А теперь она сидит на кухне с женщиной лет сорока, та из полиции. «Выглядит доброй», — приходит в голову Ребекке в этот момент.

Снизу на улице мелькают голубые мигалки и освещают весь двор. Она не плачет, не проронила ни одной слезинки и не собирается в дальнейшем, это она знает наверняка.

— Вы можете рассказать, что случилось? — спрашивает женщина-полицейский, и едва Ребекка пытается открыть рот, из гостиной доносится голос Хенке.

— Это сделал я! — говорит он громко и четко. — Мы дрались, и я его толкнул, вся эта хрень повалилась, и он упал вниз. Это я виноват.

* * *

Оружие у него в руке, большой серебристый револьвер с лазерным прицелом. Красная точка прямо посередине мощной спины мужчины.

Осталось спустить курок…

Но в этот момент кажется, что они его заметили, потому что остановились. Мужчина резко оборачивается, их взгляды встречаются, он видит на его губах насмешку.

«А, это ты, мелкий уголовник, хочешь на этот раз убить меня выстрелом в упор!»

И вдруг он почувствовал, что только что владевшая им решимость стала ослабевать.

* * *

Ребекка хотела ему крикнуть, чтобы он заткнулся, крикнуть полицейским, которые были с ним, чтобы они ему не верили, а женщине, сидевшей перед ней, — что ее младший брат лжет. Что это она толкнула Дага, а не он. Что убийца — она и наказать надо ее.

Но ничего такого не происходит.

Голова совершенно пуста, тело словно окоченело, она не может пошевелить им ни на миллиметр, поэтому молчит и ее рот.

— Это правда? — спрашивает женщина-полицейский напротив. — Это он столкнул вашего гражданского мужа с балкона?

Но она не в состоянии ответить.

Но и не плачет по-прежнему.

* * *

— Ну, давай же! — раззадоривает его мужчина напротив. Из его улыбающегося рта идет пар. — Жми на спуск, если посмеешь!

Красная точка лазерного прицела дрожит на широкой груди мужчины. Все, что требуется от Эйч Пи, — это нажать на курок, об остальном позаботится пуля.

Но он медлит. Церковный колокол звонит все громче. И тут ему кажется, что он как-то ужался, стал ниже ростом, сделался маленьким, почти превратился в ребенка. Пистолет в руке становится все тяжелее, и вот он уже не в состоянии его удерживать.

— Хенрик, — тихо произносит женщина, стоящая рядом с мужчиной, она вынуждена наклониться к нему, чтобы посмотреть в глаза, — тебе не нужно этого делать, я и так справлюсь.

Ее голос спокоен и добр, такой знакомый и мягкий. Затем она ему улыбается той самой ласковой улыбкой, которую он так любил с тех пор, как себя помнит, и вдруг он чувствует, что в горле у него растет ком. Ком поднимается вверх, заполняет рот, веки жгут слезы, и он слышит, как мужчина слегка посмеивается.

— Я знал, что ты не сможешь, — ухмыляется он. — Ты — бестолковый маленький подонок, и ты ничего не можешь сделать. Даже позаботиться о своей семье.

Он обнимает женщину за плечи и привлекает ее к себе. Она не сопротивляется и дает себя обнять. Стоит там в полной тишине, тесно прижавшись к нему.

В его объятиях.

— Я и так справлюсь, — шепчет ее голос в его голове, но он знает, что это не так.

И по ее взгляду он видит, что она с ним согласна.

А затем мужчина становится кем-то другим. Прямо у него на глазах. Кем-то, кто был старше и опаснее. И вдруг Эйч Пи чувствует, что в трусах его маленький мальчишеский член съежился и почти исчез.

Но, увидев ремень в свободной руке мужчины, в этот же самый момент он понимает, как обстоят дела, и его указательный палец сгибается на спусковом крючке, чтобы снести ему голову, раз и навсегда отправить этого гада в преисподнюю, и оружие в его руке превращается во что-то совсем иное.